С 20 июня по 15 июля в Женеве проходит очередная сессия Комитета ООН по правам человека, в которой принимает участие казахстанский юрист и правозащитник Евгений Жовтис.
Свои впечатления и мысли он изложил в «Записках на полях сражений в Женеве за права человека в Казахстане» на страницах http://www.ratel.kz/
* * *
Итак, в течение двух дней, 22 и 23 июня, на протяжении 6 часов члены Комитета ООН по правам человека задавали официальной делегации Казахстана вопросы, на которые отвечали члены делегации. Делегация была весьма представительной: высокопоставленные сотрудники министерств юстиции, иностранных дел, информации и коммуникаций, образования и науки, культуры и спорта, здравоохранения и социального развития, внутренних дел, Генеральной прокуратуры, Верховного суда, Центральной избирательной комиссии, института Уполномоченного по правам человека и другие.
Члены комитета последовательно «шли» по статьям Пакта, задав несколько десятков вопросов. Особенно много вопросов поступило от Яда бен АШУРА (Тунис), Сары КЛИВЛЕНД (США), Южи ИВАСАВЫ (Япония), Ани ЗЕЙБЕРТ-ФОР (Германия) и Константина ВАРДЗЕЛАШВИЛИ (Грузия). Необходимо отметить, что содержание вопросов отражало высокий уровень информированности членов комитета и о законодательстве Казахстана, и о его правовых институтах, и о правоприменительной практике в области обеспечения и защиты прав человека.
Задавались вопросы:
— о независимости судебной системы и обеспечении прав адвокатов,
— о причинах обратного перевода тюремной системы из Минюста в МВД,
— об отсутствии независимого органа по расследованию пыток и положении в местах лишения свободы,
— о трудностях регистрации политических партий и религиозных организаций,
— о проблемах организации и проведения мирных собраний,
— о проблемах независимых СМИ и криминализации клеветы,
— о применении в уголовном законодательстве нечётких определений вроде «возбуждение социальной, национальной, родовой или религиозной розни» или «лидер общественного объединения» и много других.
Задавались и конкретные вопросы, касающихся событий в Жанаозене, дел Владимира КОЗЛОВА и Гюзаль БАЙДАЛИНОВОЙ, журнала «Адам бол», протестов по земельному вопросу в апреле-мае этого года и невыполненных решений комитета по делам «Б. ТОРЕГОЖИНА против Республики Казахстан» и «Р. ЕСЕРГЕПОВ против Республики Казахстан».
И если с вопросами комитета всё в основном было понятно, то, когда последовали ответы членов официальной делегации, большое количество вопросов появилось уже у меня.
На вопрос комитета, почему граждане Казахстана не могут напрямую обращаться в Конституционный совет РК о нарушении своих конституционных прав, отвечал член ЦИК Марат САРСЕМБАЕВ.
Мне было не очень понятно, какое отношение к этому вопросу имеет Центризбирком, и вообще — что её член делает в официальной делегации правительства по защите доклада о выполнении Пакта. Хорошо хоть члены Конституционного совета в Женеву не приехали. Но, видимо, предполагалось, что г-н Сарсембаев хотя и член ЦИК, но главный специалист в делегации по конституционному и международному праву, поэтому он и отвечал на подобные вопросы.
Ответ на поставленный вопрос был весьма оригинальным. Марат Сарсембаев сообщил членам комитета: это сделано потому, что граждане Казахстана юридически неквалифицированны. И поэтому они должны обратиться в обычный суд, который, в свою очередь, уже юридически грамотно рассмотрит обращение и сам решит — обращаться в Конституционный совет или нет.
Честно скажу, с этого момента мои мозги «заклинило» по причине переизбытка аргументов, которые я, находясь на заседании комитета, вынужден был обсуждать сам с собой.
Ну, во-первых, у нас не все граждане юридически неграмотны. Учебные заведения страны в год производят десятки, если не сотни юристов, которые вполне способны грамотно составить обращение в Конституционный совет.
Во-вторых, а куда у г-на Сарсембаева делась адвокатура? Адвокаты как раз и являются элитой юридической профессии, которая и должна предоставлять квалифицированную помощь юридически неискушенным соотечественникам.
В-третьих, конечно, согласно статье 78 Конституции РК, «суды не вправе применять законы и иные нормативные правовые акты, ущемляющие закрепленные Конституцией права и свободы человека и гражданина. Если суд усмотрит, что закон или иной нормативный правовой акт, подлежащий применению, ущемляет закрепленные Конституцией права и свободы человека и гражданина, он обязан приостановить производство по делу и обратиться в Конституционный совет с представлением о признании этого акта неконституционным». Но ведь, помимо этого, Конституционный совет даёт официальное толкование норм Основного Закона. А если гражданин посчитает, что его конституционные права нарушены по причине их неправильного толкования и при помощи адвоката захочет узнать мнение Конституционного совета?
В-четвертых, а как наши граждане вообще в суды-то обращаются без юридического образования? А ведь у нас в Гражданском процессуальном кодексе РК, предусмотрена целая глава, касающаяся права граждан оспаривать законность нормативных правовых актов.
Потом я вспомнил о судопроизводстве с участием присяжных заседателей, которые в основном тоже не юристы, и уже в состоянии когнитивного диссонанса задался вопросом: а как наш парламент, где не так много правоведов, вообще принимает законы?
В общем, находясь в глубоком несогласии с таким объяснением отсутствия у меня права напрямую обращаться в Конституционный совет, я стал слушать дальше.
И через какое-то время «заклинивание» мозгов повторилось. Комитет задал вопрос: каким образом помогает правосудию то, что у адвокатов в Казахстане на входе в суд отбирают компьютеры, сотовые телефоны и т. д.?
На него отвечала член Верховного суда РК Л. АГИБАЕВА. Она сказала, что это делается в интересах информационной безопасности.
Сначала я пытался вспомнить, когда функции обеспечения безопасности, в том числе информационной, передали из КНБ в судебные органы. Потом пытался понять, почему за безопасность в зданиях судов отвечают члены Верховного суда, и вообще — что они делают на защите отчёта правительства в Комитете ООН по правам человека? Потом попытался вспомнить, чем занимается Комитет по судебному администрированию при Верховном суде и как его полномочия пересекаются с полномочиями судей Верховного суда.
И тут меня «добил» самый простой вопрос самому себе: а зачем вообще обеспечивать информационную безопасность в открытом судебном процессе? Ну, понятно, когда уголовный или гражданский процесс — закрытый. Рассматривается дело о разглашении госсекретов, или с участием несовершеннолетних, или защищаются некие интимные подробности частной жизни. Но, во-первых, туда и так никто, кроме участников процесса, зайти не может. А во-вторых, участники предупреждаются об уголовной ответственности за разглашение услышанного.
Но этих-то процессов не так много, и перечень оснований, чтобы судебные слушания сделать закрытыми, весьма исчерпывающий. А все остальные судебные разбирательства — открытые.
И, в рамках обеспечения принципа гласности судопроизводства, зачем, если мне оставляют бумагу и ручку, у меня отбирают компьютер, диктофон и телефон? То есть у нас в судах повсеместная борьба с техническим прогрессом? Где-то в нашей судебной системе появились юридические «луддиты»? Кто не знает, были в начале 19-го века в Англии такие борцы против внедрения машин в ходе промышленной революции.
Понятно, когда в рамках борьбы с терроризмом и экстремизмом устанавливают металлоискатели на входе в судебные здания или подвергают общему визуальному осмотру содержание сумок и портфелей.
Но искать-то должны оружие, взрывчатые вещества и другие опасные предметы, а не звукозаписывающие устройства.
Суд может запретить фото- и видеосъёмку в рамках защиты права на изображение, но всё остальное-то — открытый судебный процесс. Какая тут информационная безопасность? Безопасность кого? Суда? В каком смысле? Какую информацию защищает суд в ходе открытого судебного процесса?
Нельзя фиксировать на диктофон, сотовый телефон и другие гаджеты то, что происходит в открытом судебном процессе, который фиксируется самим судом в ходе видеозаписи для составления протокола судебного заседания, который в принципе должен быть в свободном доступе?
Подобное логическое построение стало неумолимо разрушаться, и я, снова с трудом собрав мысли в кучку,стал слушать дальше…
Продолжение следует.
Источник: http://ratel.kz/outlook/zapiski_na_poljah_srazhenij_v_zheneve_za_prava_cheloveka_v_kazahstane_chast_2